Принято считать, что главная причина низкого уровня российской системы образования в том, что из-за низкой учительской зарплаты, особенно в регионах, в школу идут преимущественно те, кто не востребован конкурентным коммерческим рынком труда.
Действительно, зарплаты у учителей небольшие: по данным Росстата, в среднем по России — 35 тыс. рублей в месяц, средняя зарплата всех трудящихся РФ — 36 тысяч.
Учителя этим цифрам не доверяют, утверждая, что зарабатывают в 1,5-2 раза меньше. «Я получаю около 19 тысяч в месяц, а по официальным отчетам зарплата учителей в Нижегородской области — под 30 тысяч. Причем у меня 24 часа в неделю, а ставка учителя — 18 часов. Но на нее совсем не прожить. Когда у меня было 33 часа в неделю, то есть почти две ставки, зарплата составляла 25-26 тыс. рублей», — признается Андрей Рудой, учитель истории из города Дзержинска.
Укрупнения и приписки
Чтобы отчитаться о выполнении майских указов президента от 2012 года, в школах использовали уже проверенную многими бюджетными учреждениями тактику: сократили часть персонала, перераспределив нагрузку между оставшимися сотрудниками.
По данным мониторинга Общероссийского народного фронта и фонда «Национальные ресурсы образования», 40% учителей помимо ведения уроков работают по совместительству методистами, библиотекарями, педагогами-психологами или социальными педагогами. При этом количество подрабатывающих учителей по сравнению с 2017 годом увеличилось на 10%.
Хороший результат для подгонки бумажной отчетности под нужные показатели дало и укрупнение школ: несколько школ в одном районе сливаются в единый комплекс, школы с небольшим числом учеников закрываются. Экономия достигается за счет того, что у таких школ общее руководство, бухгалтерия, отдел кадров, больше маневров для распределения учительских ставок и сокращения числа преподавателей.
По данным Росстата, за 2012-2017 годы Россия потеряла 4,5 тыс. школ, сейчас в стране их около 41,7 тыс. При этом число учеников за тот же период выросло на 1,5 млн, до 15,5 млн человек.
Некоторые руководители не гнушаются и намеренными приписками, рассказывает сопредседатель Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель» Андрей Демидов. Так, директор одной из московских школ перевел на банковские карточки педагогов средства, полученные на текущий ремонт, проведя их как премии. Учителям приказали обналичить и вернуть деньги, что позволило руководству отчитаться о повышении зарплат.
«Директора заинтересованы искать такие лазейки. Любой ценой зарплаты педсостава надо довести до средней в регионе», — поясняет Демидов. Администрации давят на муниципалитеты, муниципалитеты на директоров, а директора на учителей.
Системы нет
Однако финансовая сторона — это только видимая часть айсберга, утверждают учителя. Проблема, прежде всего, в самой системе образования. «Сейчас нет ни системы, ни образования, — говорит Надежда Мягченко, преподаватель алгебры и геометрии, 45 лет проработавшая завучем в школе. — Нет преемственности в программах разных лет обучения, не стыкуются программы по разным школьным предметам».
Например, в 8-м классе учебники по геометрии содержат задания, основанные на вычислении корня квадратного из чисел. Но дети еще не знают о корне — по алгебре эту тему проходят намного позже.
Скорость химической реакции, а также скорость и ускорение по физике проходят в 9-м классе. Но тема «Производная функции», без которой невозможно вычислить эти величины, в программе по алгебре появляется только в 10-м классе.
Учителям биологии приходится читать девятиклассникам экспресс-курс органической химии, когда они изучают ДНК. Иначе детям не понять, что такое дезоксирибонуклеиновая кислота — ведь в разделе органической химии до этой темы они дойдут лишь в конце 10-го класса.
Впрочем, обычно у учителя нет времени на подобный дополнительный материал: урочных часов, предусмотренных по каждому предмету, едва хватает, чтобы пройти программу. «Детей не учат рассуждать — школьная программа этого не предусматривает. Нет возможности закреплять материал. Например, на изучение корней с чередующимися безударными гласными отводится 4-5 уроков, а корней этих 11 пар! И за 5 часов учитель должен детям объяснить, почему все эти «бир-бер», «гор-гар» пишутся по-разному, от чего зависит написание — он не успевает закрепить материал, ведь в классах по 30 учеников! Поэтому у детей каша в головах. По сути, сейчас обучение строится по принципу «от сих до сих». Даже если какой-нибудь грамотный и добросовестный учитель попытается выпрыгнуть из этих рамок, у него не хватит на это отведенных программой часов», — рассказывает Евгения Серебрякова, ушедшая в репетиторство из школы, где она 6 лет преподавала русский язык.
В результате дети не справляются с программой, и родителям приходится нанимать репетиторов. «Если раньше репетиторство использовалось как разовая мера — чтобы подготовиться к поступлению в вуз или подтянуть ребенка, пропустившего много занятий по болезни, то сейчас 67% школьников регулярно занимаются с платными педагогами», — отмечает репетитор по математике с 20-летним стажем Татьяна Поликарпова, ссылаясь на данные исследования фонда «Общественное мнение».
По подсчетам интернет-сервиса Avito, в мае 2018 года, накануне сдачи школьных экзаменов, спрос на услуги репетиторов в России вырос на 67,4% по сравнению с маем 2017-го. Это означает, что уровня подготовки детей в школе не хватает для экзамена, поясняет Поликарпова. «Не могут же 67% детей быть такими глупыми или настолько бездельниками, что им не справиться с учебой!» — говорит она.
Без репетиротов ЕГЭ не сдать
Сдать единый госэкзамен (ЕГЭ) в 11-м классе без дополнительной подготовки с репетитором сложно даже отличникам, согласна Надежда Мягченко. Например, ЕГЭ по математике проводится для двух уровней обучения — базового, который выбирают те дети, кто не будет поступать в вузы, где математика входит в число основных дисциплин, и профильный — для тех, кто более глубоко изучал этот предмет в школе. «Так вот, 80% заданий ЕГЭ базового уровня — из курса математики 5-6-го классов. Зато в профильном уровне есть типы заданий, которые дети на уроках никогда не решали — это не предусмотрено программой», — рассказывает Мягченко.
Если бы школа ориентировалась на развитие нестандартного мышления у детей, то они могли бы справиться с подобными заданиями, даже без репетиторов. Но сейчас обучение по большей части сводится к натаскиванию на ЕГЭ, сетуют учителя. «ЕГЭ серьезно деформирует процесс образования, особенно в последних двух классах школы. Учеников ориентируют на то, как ответить на тестовые вопросы, а не усвоить определенный корпус знания. Идея ЕГЭ состояла в том, что каждый, вне зависимости от места жительства, сможет поступить в вуз. Но по факту мы получили ситуацию, когда все зависит от денежных ресурсов, позволяющих нанять хорошего репетитора или записаться на хорошие курсы», — отмечает преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки), в прошлом — учитель истории московской школы «Интеллектуал» Илья Будрайтскис.
Качество на бумаге
От учителей не требуется предоставить реальный результат в виде знаний и умений, которые получили в школе дети. О результатах работы школы вышестоящие инстанции судят по бумажной отчетности, не имеющей отношения к качеству обучения. Объем отчетности зашкаливает, говорят учителя.
По данным исследования Института образования НИУ Высшая школа экономики» (ВШЭ), 78% учителей заявляют, что их не устраивает их работа, причем на первом месте среди причин неудовлетворенности — высокая внеучебная нагрузка, в том числе большие объемы документации и отчетности (этим недовольны 45% принявших участие в исследовании учителей). Низкая зарплата только на втором месте (34%).
По подсчетам ВШЭ, годовой оборот рынка дополнительного школьного образования (репетиторство, обучающие курсы) в РФ достиг 130 млрд рублей, причем свыше 90% этого рынка — в «серой» зоне. Для сравнения: затраты бюджетов РФ и регионов на школьное образование — 1,4 трлн в год. Теневой рынок образования составляет 9,2% от этих затрат.
«Государство не справляется со своей задачей — обеспечить население средним образованием. Несмотря на то, что граждане своими налогами оплачивают государству эту услугу. Сейчас в образовании «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Как, кстати, и в любых других системах, за которые отвечает государство: здравоохранение, суды, дороги», — резюмирует Татьяна Поликарпова.
